- Ой, все чудесится и чудесится! ©Л.Кэрролл
Представте, что наш мир куда интересней, чем нам кажется. Представьте, что каждый час десятки людей уходят из него куда-то и возвращаются назад. Я расскажу вам о парне, для которого такой мир - реальность. Он живет среди нас с тысячами таких же, как и он сам. И ничем он от нас не отличается, просто у него другая работа. Каждый день он приходит не в скучный офис, а куда-то в другое место. Он получает задание на рабочий день и идет его выполнять. Только идет он куда-нибудь в другой мир. Похожий на наш или не похожий, яркий или черно-белый, один или с напарниками. И вот работа у него такая - исследовать эти новые миры, знакомиться с теми, кто в них живет, чтобы потом составить красивые каталоги, по которым вы через лет сорок будете выбирать место для отдыха. Зовут его Вася, Петя или Ваня. Он ест на ужин пельмени, сидит в интернете и пьет светлое пиво. Ну ладно, Вася - слишком скучно. Его зовут Эдуард. Эдик. И он не любит пельмени, он ужинает макаронами и сосисками. За время своей работы он успел посетить сотни миров, но сегодня он решил взять выходной.
Эдик сидел в парке и лениво потягивал теплое пиво. Он смотрел на родное небо, на зеленые деревья, на облезлые лавочки и блаженно улыбался. А рядом с ним девочка лет восьми рисовала цветными карандашами в толстом альбоме. На ее картинках все было неправильно, и Эдик не сразу даже понял, почему. Ему так примелькались необычные пейзажи, которые он каждый день видел, что с губ сорвалось только:
- Эй, а трава какая-то не такая.
- Конечно, она красная, - равнодушно ответила девочка, как-то снисходительно посмотрев на Эдика своими огромными серыми глазищами, - У меня остались только такие карандаши. Красный, желтый и оранжевый. Еще фиолетовый, но он почти сточился.
- Тогда зачем рисовать такие картинки? Рисовала бы кошку, они рыжие бывают, - Эдик небрежно отставил почти опустевшую бутылку в сторону и, достав из мятой пачки сигарету, закурил.
Девочка пожала плечами и продолжила рисовать. Деревья получались желтыми, а небо оранжевым. Но особо цвета выбирать малышке и правда не приходилось, не из чего.
- Травка такой тоже бывает, - наконец сказала она, - а завтра папа купит новые карандашики. Он мне их много покупает, я художницей буду. Папа говорит - творцом, как великие художники. А может еще лучше, я же еще маленькая, но уже рисую здорово, а они умерли давно.
- Ага, а деревья желтые рисуешь, почему тогда не фиолетовые?
- Они же леденцовые, - спокойно отозвалась девочка, - Разве не понятно? Они прозрачные и сладкие, как карамельки! Вот здорово, если бы такие у нас были, правда?
- Не здорово, - Эдик вспомнил про те места, которые посещал. Дети они такие, для них красная трава и рыжее небо, это ничего необычного. А он такое видит каждый день, и все еще удивляется, - Даже если бы деревья были желтыми, они не могли бы быть леденцовыми. Это глупо.
- На самом деле, это ты глупый, - обиженно проворчала малышка и захлопнула свой толстый альбом. Она соскочила со скамейки и бросилась бежать куда-то к каруселям, позабыв про оставшиеся огрызки карандашей. Эдик фыркнул и продолжил потягивать едкий дым. Этот день был для него выходным, и он просто отдыхал. Припекало. В воздухе пахло дымом и разлитой рядом газировкой.
Завтра был новый поход. Эдик ступил на чужую красную и вялую траву, осмотрелся по сторонам и выдыхнул:
- Черт возьми, какого хрена?
Вокруг росли желтые деревья, совсем прозрачные и словно неживые. Он машинально отломил веточку и сунул в рот. Сладко.
- Леденцы, мать его... Целый лес гребаных леденцов...
Эдик сидел в парке и лениво потягивал теплое пиво. Он смотрел на родное небо, на зеленые деревья, на облезлые лавочки и блаженно улыбался. А рядом с ним девочка лет восьми рисовала цветными карандашами в толстом альбоме. На ее картинках все было неправильно, и Эдик не сразу даже понял, почему. Ему так примелькались необычные пейзажи, которые он каждый день видел, что с губ сорвалось только:
- Эй, а трава какая-то не такая.
- Конечно, она красная, - равнодушно ответила девочка, как-то снисходительно посмотрев на Эдика своими огромными серыми глазищами, - У меня остались только такие карандаши. Красный, желтый и оранжевый. Еще фиолетовый, но он почти сточился.
- Тогда зачем рисовать такие картинки? Рисовала бы кошку, они рыжие бывают, - Эдик небрежно отставил почти опустевшую бутылку в сторону и, достав из мятой пачки сигарету, закурил.
Девочка пожала плечами и продолжила рисовать. Деревья получались желтыми, а небо оранжевым. Но особо цвета выбирать малышке и правда не приходилось, не из чего.
- Травка такой тоже бывает, - наконец сказала она, - а завтра папа купит новые карандашики. Он мне их много покупает, я художницей буду. Папа говорит - творцом, как великие художники. А может еще лучше, я же еще маленькая, но уже рисую здорово, а они умерли давно.
- Ага, а деревья желтые рисуешь, почему тогда не фиолетовые?
- Они же леденцовые, - спокойно отозвалась девочка, - Разве не понятно? Они прозрачные и сладкие, как карамельки! Вот здорово, если бы такие у нас были, правда?
- Не здорово, - Эдик вспомнил про те места, которые посещал. Дети они такие, для них красная трава и рыжее небо, это ничего необычного. А он такое видит каждый день, и все еще удивляется, - Даже если бы деревья были желтыми, они не могли бы быть леденцовыми. Это глупо.
- На самом деле, это ты глупый, - обиженно проворчала малышка и захлопнула свой толстый альбом. Она соскочила со скамейки и бросилась бежать куда-то к каруселям, позабыв про оставшиеся огрызки карандашей. Эдик фыркнул и продолжил потягивать едкий дым. Этот день был для него выходным, и он просто отдыхал. Припекало. В воздухе пахло дымом и разлитой рядом газировкой.
Завтра был новый поход. Эдик ступил на чужую красную и вялую траву, осмотрелся по сторонам и выдыхнул:
- Черт возьми, какого хрена?
Вокруг росли желтые деревья, совсем прозрачные и словно неживые. Он машинально отломил веточку и сунул в рот. Сладко.
- Леденцы, мать его... Целый лес гребаных леденцов...
-
-
14.04.2011 в 00:45